Неточные совпадения
Такая рожь богатая
В тот год у нас родилася,
Мы землю не ленясь
Удобрили, ухолили, —
Трудненько было пахарю,
Да весело жнее!
Снопами нагружала я
Телегу со стропилами
И пела, молодцы.
(Телега нагружается
Всегда с веселой песнею,
А сани с горькой думою:
Телега
хлеб домой
везет,
А сани — на базар!)
Вдруг стоны я услышала:
Ползком ползет Савелий-дед,
Бледнешенек как смерть:
«Прости, прости, Матренушка! —
И повалился в ноженьки. —
Мой грех — недоглядел...
Поехал в город парочкой!
Глядим,
везет из города
Коробки, тюфяки;
Откудова ни взялися
У немца босоногого
Детишки и жена.
Повел хлеб-соль с исправником
И с прочей земской властию,
Гостишек полон двор!
— Купцы… Вот и ступай к своим Панафидиным, если не умел жить здесь. Твой купец напьется водки где-нибудь на похоронах, ты
повезешь его, а он тебя по затылку… Вот тебе и прибавка! А ты посмотри на себя-то, на рожу-то свою — ведь лопнуть хочет от жиру, а он — «к Панафидиным… пять рублей прибавки»! Ну, скажи, на чьих ты
хлебах отъелся, как боров?
— Вот тогда-то и будет хорошо: где много уродится
хлеба, откуда его и
повезем. Всем будет хорошо.
— Да, да… Ох,
повезешь, сынок!.. А поговорка такая: не мой воз — не моя и песенка. Все хлеб-батюшко, везде
хлеб… Все им держатся, а остальное-то так. Только хлеб-то от бога родится, сынок… Дар божий… Как бы ошибки не вышло. Ты вот на машину надеешься, а вдруг нечего будет не только возить, а и есть.
Из станиц Михей Зотыч повернул прямо на Ключевую, где уже не был три года. Хорошего и тут мало было. Народ совсем выбился из всякой силы. Около десяти лет уже выпадали недороды, но покрывались то степным
хлебом, то сибирским. Своих запасов уже давно не было, и хозяйственное равновесие нарушилось в корне. И тут пшеничники плохо пахали, не хотели удобрять землю и
везли на рынок последнее. Всякий рассчитывал перекрыться урожаем, а земля точно затворилась.
Заполье пользовалось и степною засухой и дождливыми годами: когда выдавалось сырое лето,
хлеб родился хорошо в степи, и этот дешевый ордынский
хлеб запольские купцы сбывали в Зауралье и на север, в сухое лето
хлеб родился хорошо в полосе, прилегавшей к Уральским горам, где влага задерживалась лесами, и запольские купцы
везли его в степь, обменивая на степное сырье.
Если поставить завод ближе к
хлебу, так у каждого пуда можно натянуть две-три копейки — вот тебе раз, а второе,
везти сырой
хлеб или спирт — тоже три-четыре копейки барыша… да…
— Вот погляди, старик-то в курень собирается вас
везти, — говорила Татьяна молодой Агафье. — Своего
хлеба в орде ты отведала, а в курене почище будет: все равно, как в трубе будешь сидеть. Одной сажи куренной не проглотаешься… Я восемь зим изжила на Бастрыке да на Талом, так знаю. А теперь-то тебе с полугоря житья: муж на фабрике, а ты посиживай дома.
—
Хлебом нынче за первый сорт торговать. Насчет податей строго стало, выкупные требуют — ну, и
везут. Иному и самому нужно, а он от нужды
везет. Очень эта операция нынче выгодная.
"Отчего же, однако, он назвал их шельмами, — думаю я, — и чем они провинились перед ним, что
хлеб в Богородское
везут?"Вопрос этот сильно меня интересует, и я вообще нахожу, что ямщик поступил крайне неосновательно, обругав мужиков.
Весною я все-таки убежал: пошел утром в лавочку за
хлебом к чаю, а лавочник, продолжая при мне ссору с женой, ударил ее по лбу гирей; она выбежала на улицу и там упала; тотчас собрались люди, женщину посадили в пролетку,
повезли ее в больницу; я побежал за извозчиком, а потом, незаметно для себя, очутился на набережной Волги, с двугривенным в руке.
Хлеб везут, продают,
Собирают казну,
Бражку ковшиком пьют.
Год был голодный,
хлеба трудно было на пустынных станках достать и за деньги, и поэтому провизию мы тоже
везли с собою.
А хлеб-от
вези на базар, верст за двадцать, за тридцать.
и два куля
хлеба при мне были, —
вез на просвиры, — и те оба там в зажоре погубил.
Наконец, в январе 1783 года начались решительные сборы,
повезли из амбара
хлеб на базар, продали две коровы. Запаслись деньгами и на проезд, и чтобы, в случае надобности, внести в корпус положенные для своекоштных около ста рублей.
«Хоть бы двоих, троих с
хлеба спихнуть, — говорит он. — А то вот свез в город последнюю свитку (шуба уж давно там), привез три пудика на восемь человек — на долго ли! А там уж и не знаю, что
везти…»